Крупным планом, 2006[роман-дневник] - Иван Сабило

— Кто будет звонить?

— Валя, наверное, или Мишка. Я же, ты знаешь, плохо слышу.

— А если бы хорошо слышала, то сама бы позвонила?

— Ну да, а как же?

— Вот, мама, твои слова — подтверждение того, что про смерть тебе не стоит говорить. Твоя смерть о тебе ещё и не думает. У неё заботы важнее — прийти к тому, кому труднее, чем тебе. Или забрать того, кто ещё не готов к её приходу. Смерть же слепая, ты разве этого не знала?

— Вот и хорошо: она слепая, я глухая, интересный разговор получится.

Я взял мамину руку, стал слушать пульс — удивительно: ударов 65–66 в минуту. Ей ли, моей милой, красивой маме, думать о смерти!

— Она уже однажды приходила, — сказала мама. — Разве я тебе не говорила?

— А ты помнишь, что я сам тебе говорил?

Мама не расслышала и продолжала:

— Она приходила, звонила в дверь, стучала в окно, а мы не пустили.

— Правильно сделали, — кивнул я. — Если снова придёт, тоже не пускайте.

Половина шестого. Напротив маминой кровати широкий диван. Ложусь и засыпаю.

Будит сестра, подаёт телефонную трубку — звонит Анатолий Аврутин. Поздравляет с приездом. Договариваемся о встрече у «танка», что вписался в треугольник: Дом офицеров — резиденция Президента страны — театр имени Янки Купалы. Пойдём к Чергинцу.

Завтракали втроём — мама, сестра и я. Мишка уехал на работу, Андрей после ночных гуляний спал. В конце нашего завтрака вышел к нам, поздоровался. Красивый парень, наголо остриженный, с ироничным, осмысленным взглядом, голубоглазый, светлокожий.

— Как жизнь? Мама тобой довольна?

— Всякое бывает, — ответил он и пошёл досыпать.

Мама поела, стала икать.

— Она так почти всегда после еды, — сказала Валечка. — Даже не знаю, что это.

— Диафрагмальный нерв слишком чувствительный.

— А как лечить?

— Никак. Икоту почти не лечат, потому что она не опасна.

— А каково слушать?

— Ничего не поделаешь, надо потерпеть.

У нашей мамы трое детей: я, Алла — на шесть лет младше меня — и Валечка — на шесть лет младше Аллы. А живёт мама только с Валечкой.

Много раз я звал маму жить у меня в Ленинграде, и всё напрасно. Мне было непонятно её упорство, но однажды она объяснила: «Ну, кто я там у тебя, сынок? Вот смотри: у меня там ни родственников, ни знакомых. А если умру, как меня хоронить? И где? Я же хочу, чтобы похоронили здесь, где лежат мои мама, папа, мой маленький сын Женя. И чтобы не сжигали, я боюсь огня, мне и неживой будет больно».

По жизни выходит так, что чаще всего заботы о престарелых родителях ложатся на плечи самых младших из детей. У нас — на Валечку. Значит, по возможности, надо помогать. Что я и делаю всякий раз, когда приезжаю.

Пенсия у мамы 300 тысяч белорусских рублей, или около 4 тысяч российских. По здешним ценам это значительно больше, чем в Питере, а тем более, в Москве. Мама довольна пенсией, рада, что помогает дочке содержать дом.

В полдень встретился с Аврутиным, пошли с ним к Чергинцу, кабинет которого находится в здании Парламентского Собрания Беларуси. Почему здесь? Потому что, во-первых, Николай Иванович не только руководитель большой общественной организации, но и важное государственное лицо. Во-вторых, в своё время Лукашенко изъял у писателей Дом литераторов, так как они не столько повели в нём организационно-творческую деятельность, сколько занялись политикой: стали проводить встречи с борцами за «права человека» — литовцами, поляками и прочими «доброжелателями». А те, не стесняясь, научали их, как и чем «трэба будаваць дэмакратыю на Беларуст. И Лукашенко сказал — хватит! Если вы используете Дом не по назначению, освобождайте его.

Светлая, уютная приёмная с красавицей-секретарём, большой, великолепный кабинет со столом Т-образной формы. Хозяин кабинета встречает нас в дверях. С марта месяца слегка пополнел, светло-голубая рубашка с короткими рукавами, короткие серо-стальные усы. Рад нашему приходу, просит присаживаться. И сразу о делах, прежде всего о политике.

В Беларусь приезжает Президент Венесуэлы Уго Чавес, известный своими яркими речами, в которых он нередко осуждает политику США. В Беларуси с интересом ждут его визита. Здесь так же негативно относятся к попыткам США навязывать свою волю, а заодно и свою, выгодную только себе, «демократию». Особый вопрос — отношения Беларуси и Венесуэлы в экономике. Беларусь может поставлять тракторы, БЕЛАЗы, высокоточные приборы и другие промышленные товары. Венесуэла — энергоносители и сельскохозяйственную продукцию.

Когда покончили с Венесуэлой, я спросил, насколько правдивы слухи о предполагаемом строительстве АЭС в Беларуси. Неужели не страшно иметь такую опасную игрушку после Чернобыля? Да, АЭС построят, так как в Беларуси ограничены энергоресурсы. Что же касается безопасности, то её сделают такой, чтобы трагедия не повторилась.

Чергинец неисчерпаем в своих знаниях. Но не всё же говорить о политике и экономике. Я вспомнил, что прочитал его книгу «Вам — задание», которую он мне подарил в марте, в Молодечно. Сказал, что роман написан без языковых изысков. Но в нём вполне состоялись многие образы, видны события военного времени, повествование напряжённо, часто ощущуешь себя одним из действующих лиц. Хотя, к сожалению, нет своего, художнического взгляда на такую сложную и противоречивую эпоху, как война.

Чергинец встал, раскрыл один из шкафов своего кабинета и выложил на стол сразу три довольно объёмистых книги. На корешке одной из них я прочитал: «Тайна овального кабинета».

— Вот, Иван Иванович, хочу подарить вам. — И, подвинув их к Аврутину, попросил: — Напиши, пожалуйста, от меня, а то у меня сегодня правая рука не работает. А я подпишу.

— Как это? — удивился Аврутин. — Так не делается.

— Да, — сказал я. — Нужно подождать, когда рука снова заработает, и тогда.

— Хорошо, — сказал Чергинец. — У нас в следующий понедельник заседание Президиума, мы на него пригласим Ивана Ивановича, к тому времени я подпишу.

А теперь главное, из-за чего я пришёл.

В мае я отправил Аврутину Устав МСПС для ознакомления и решения вопроса о вступлении Союза писателей Беларуси в МСПС. У Аврутина и Чергинца возникло сомнение — имеет ли смысл их Союзу вступать в МСПС, если туда уже вступил Союз белорусских писателей? И не поставить ли вопрос ребром: либо мы, либо они? А значит, пока они там, мы туда не пойдём.

— Мне кажется, это было бы неправильно, — сказал я. — Прежде всего, с точки зрения укрепления ваших творческих связей с другими писательскими союзами, которые входят в МСПС. А это и Казахстан, и Грузия, и Россия, и некоторые регионы Украины. Кроме того, в рамках МСПС можно проводить встречи писателей, сотрудничать с журналами, издательствами, выпускать книги, в том числе переводные.